Реквием по книге

Вам знакомо это чувство блуждающей пустоты после прочтения книги? Стоя у края обрыва вы словно шаг за шагом следуете словам последнего предложения навстречу пустоте. И с последней точкой вы шагаете в неизвестность. Так с окончанием книги обрывается ваша жизнь. И самое страшное, что за обрывом ничего нет, кроме пугающей неопределенности.

И дело совсем не в том, что книга не оставила послевкусия и ничему вас не научила. Квинтэссенция в страхе. Вы испытываете всепоглощающий страх не найти новую книгу достойную прочтения. В вашей голове маячит вопрос: А что же мне теперь делать? Ваши любимые герои прожили свою жизнь внутри вас и ушли по-английски...

Таков конец, он не может быть другим. Конечно, можно раз за разом перечитывать книгу до дыр, выуживая приятные воспоминания из памяти, но легкого трепета вы уже не почувствуете. Подобным образом, перелистывая старый фотоальбом, вы не воскрешаете ушедших людей, а лишь проигрываете реквием по их утрате. 

Слава богу, что в "Трилогии Крысы" есть заключительный четвертый роман. Он, мягко говоря, отсрочит мой приговор...

Масштаб неопределен

Все эти люди вокруг... Сколько их прошло мимо меня? На скольких я обратила внимание... Кажется, будто теперь у них одно лицо. Одно лицо на миллион. Бледное и туманное. В моей памяти нет места этим лицам.

Каждый день я встречаю вас в транспорте, вы наступаете мне на ноги, толкаетесь, спеша куда-то. Вас так много вокруг. Но я не помню ваших глаз, ваших улыбок.

И когда я пытаюсь представить, что у каждого из вас своя жизнь, состоящая из тысяч событий, меня одолевает ужас масштабирования: в голове я все дальше и дальше отдаляюсь от себя самой и рисую это несчетное количество жизней, собранных в одной оболочке Земли. Потом я все дальше и дальше улетаю от нашей планеты в глубь космоса. И на секунду остановившись в бесконечности, я смотрю на ничтожную точку каждой жизни. Эти точки сливаются и накладываются друг на друга. И вскоре вся планета становится точкой, крохотным осколком в пучине темноты. А я все лечу в расширяющей Вселенной, и моя жизнь тем временем обретает отрицательный смысл и отрицательную скорость. Моя жизнь превращается в черную дыру, доказать существование которой невозможно, но которая просто обязана быть. Становится невыносимо больно и холодно, поэтому я обрываю путешествие и ногами возвращаюсь на Землю. Отряхивая сознание от ненужных раздумий, я делаю шаг и вклиниваюсь в общий ход. Теперь я вновь Я и чувствую только свою жизнь. Теперь я могу ехать домой. Теперь я могу сходить в душ и лечь спать. Теперь я чувствую себя огромной и важной, теперь я существую и в этом есть смысл.

Откровение

Недавно я шла через главный парк НТУУ "КПИ". Погода была отличная: солнце, желтые листья и осеннее очарование. 

Когда я приблизилась к 7 корпусу и дальше спустилась к 18, в мое сознание вдруг громко ворвалась одна мысль. Ее я раньше никогда не встречала и поэтому первые пару секунд даже не знала, что с ней делать. Немного спустя мысль полностью наполнила меня и завладела мной.

Если попытаться сформулировать ее, то она будет звучать примерно так: "Студенты... Вы все унылые и страшно заурядные. Ходите со своими сумками, тетрадями и учебниками, а в глазах пустота. Да я вас ненавижу. Бесцельно тратите 5 своих лет ради чего-то неясного и необдуманного. Эта вся атмосфера студенчества... Мерзость."

Когда меня настигла эта мысль, а это случилось действительно впервые, я точно поняла, что просто повзрослела. Теперь у меня есть семья и работа. А самое главное, что есть хоть какое-то сумрачное представление, в какую сторону я хочу двигаться. Все эти 5 лет я ходила на пары и не знала зачем, а теперь вот знаю, что зря ходила:)

Не поддается прочтению

Заставила себя дочитать "Прощай, оружие". Если со словом "читать" впритык идет "заставить", это прежде всего говорит о качестве самой книги.

"Прощай, оружие" я бросала раза 3. А возвращало меня к этой книге лишь всеобщее восторжение Хемингуэйем, а особенно моего главного редактора. "Вот так нужно писать!", - все время твердил он.

Простите критики и литературоведы за мою дальнейшую ругань и недовольство...

Роман "Прощай, оружие" меня абсолютно ничему не научил. Он невероятно скучный, а полкниги я вообще задавалась вопросом, может, дело в непрофессиональном переводе? Как оказалось, это такой литературный прием Хемингуэйя - писать односложными предложениями "что вижу, то и пою". "Утром я встал и посмотрел в окно. Оделся и пошел завтракать..." и т.д. и т.п. С таким успехом можно читать тайный дневник 13-летней девочки и восхищаться поэтичностью.

Ладно, пускай слог не подошел мне из-за моей личной необразованности. Теперь поговорим о главном герое. Лейтенант Генри - серая непримечательная личность. Знаете, бывает в романах специально используют такого героя, чтоб читатель сам додумывал и дорисовывал глубину книги. Но этот герой даже не подталкивает читателя на раздумья  Читаешь и недоумеваешь: А где действия, подтекст между строк и метафоризм? Все плоско и однообразно. Многие критики утверждают, что Хемингуэйю удалось невозможное - показать утопичность войны и обрисовать "потерянное поколение". Ничего подобного. Главный герой ничего внятного так и не скажет о войне. Он плывет по течению и внутри него нет никакой борьбы эмоций и гнева. Ничего, что было бы достойно прочтению этой книги.

Любовная линия романа - вообще провальная с самого начала. Чего стоит характер Хемингуэйевской Женщины... Она беспредельно глупа и недалека. Я вообще боюсь предположить, что творилось в голове у автора, когда он "творил" эту главную героиню, олицетворение "любви". Как по мне, Кэтрин беспокоит только ее полнота во время беременности... Она плывет по течению не хуже своего возлюбленного. Одним словом, они друг друга стоят.
Также складывается впечатление, что лейтенант полюбил Кэтрин Баркли от нечего делать, для разнообразия. Разве такое описание любви может тянуть на премию "высоких чувств"? Да и вообще у главного героя с чувствами, как говориться, хреново.
Единственный момент, когда я было подумала, что еще не все потеряно, начался с побега лейтенанта. Но все закончилось, еще не начавшись. Скучно.
Если "потерянное поколение" должно ассоциировать исключительно со скукой, то автору действительно удалось невозможное. 
Хотя, если учесть, что равнодушной к книге я не осталась, то все же Хемингуэйю хоть что-то удалось.