Мои руки жадно придавливают глаза, пытаясь окончательно вдавить их в глубину головы. Мне так хочется посмотреть на себя, изнутри. Единственным препятствием является ограничение анатомических возможностей.
Я удивляюсь своей работоспособности. Словно могу без отдыха и передышки доводить до конца серьезное и объемное дело и при этом абсолютно сознательно иметь хорошее настроение. С одной стороны меня приветствует непосильная ленивость. Она порою руководит всеми моими мыслями, но как только я опомнюсь, могу догнать упущенные дни безделья. А с другой стороны нет ничего.
Сегодня я ходила по магазину, пробираясь сквозь вещевые дебри, нехотя налетая на груды вешалок скользких вещей. Знаете, будь в этом мире хотя бы на одну бестолковую шмотку меньше, это бы абсолютно ничего не изменило.
Мое внутреннее цунами неопределенности нарастает с каждым днем и мне порою кажется, что нет возможности с ним справится. И пускай я буду говорить блестяще по польски и английски, качественно "делать" деньги, и многое другое из нынешних законов жизни... Это совершенно не означает, что я смогу так же хорошо рисовать собственным сердцем, как делала это всегда. Я знаю, почему моя мама больше не рисует. У нее сломался клапан. Тот драгоценный клапан в сердце, в который можно было некогда вложить кисть или карандаш и оставить его без присмотра рассудка. И получить результат.
Мой клапан начинает барахлить, засариваться нынешней бюрократией, отказывать. Так что нужно либо начинать "пить таблетки" и делать укрепляющие упражнения, либо в итоге пережить страшную операцию по имплантации, которая чаще всего заканчивается летальным исходом.
Нет времени на жизнь, есть только на выживание.
